вся ссуть хохлизма

Вот вызывает какой-нибудь куратор из Лэнгли на ковёр подопечного из СБУ, для получения разъяснений о сбитом «Боинге». Вопрос на повестке дня всего один.

- [Зачем] вы «Боинг» сбили, уроды? - спрашивает куратор. Он сильно не выспался и уже почти допил бутылку бурбона.

- Га? - отвечает подопечный крокодильчик. - Так це ж москали були. Як же йих було не збивати? Москали це таки падлюки, що треба...

- [!!!], это был малазийский самолёт, летевший из Европы! - тихо рычит куратор. - На какой [...] вы сбили малазийский самолёт, летевший из Европы?

- Га? Так все одно вси подумають, що це зробили москали. Москали це таки падлюки, що...

- [!!!],да ведь все улики указывают на вас, дебилов! Даже данные нашего грёбанного спутника на вас, дебилов, указывают! Как это объяснять всяким лягушатникам?

- Га? А ми що? Ми ничого! Ми вильна незалежна Украина. Ми воюемо з москальськими терористами. А москали це таки падлюки, що потрибно провести специальну операцию для нашой перемоги. Дайте нам на це грошей.

Куратор, чья рука уже было потянулась к бутылке бурбона, настораживается:

- [!!!]. Какая «специальная операция»? Что, [!!!], за перемога у вас? Что вы там ещё изобрели, уроды?

- Га? Так ми хочемо пидирвати атомну електростанцию. Миколайивську або Хмельницьку. Пидирвемо - и вси-вси в Йэвропи зрозумиють, яки москали падлюки. И вси-вси дадуть нам грошив для перемоги.

Куратор смотрит в чистые, незамутнённые глаза крокодильчика, пытаясь уловить в них хотя бы отблеск той искры, которую Господь вложил во всех своих тварей, у которых запланирован нейронный обмен. Куратор устал. За последние дни у него от постоянных фейспалмов посинела ладонь и сильно опух лоб.

Неожиданно для себя куратор вспоминает, как еще на заре своей деятельности, работая в резидентуре при американском посольстве в СССР ездил на экскурсию в Ленинград. Там, в Кунсткамере, он наблюдал множество причудливых искажений человеческой природы. Он смотрел на помещённого в большую стеклянную колбу анацефала и поражался диспропорциям, обрушившимся некогда на этот слабый организм. Сейчас куратор ловит себя на том, что выражение лица анацефала в банке было гораздо более осмысленным, чем у человека, сидящего напротив.

- Га? - спрашивает человек, сидящий напротив. - Яку пидривати, як ви гадайэте?

- Обе! - раздаётся сбоку решительный голос Гнедопыхина. Сегодня он при полном параде. На нём жовтые хипстерсие джинсики и на диво блакитная вышиванка. Ещё никогда он не был столь готов к борьбе с кремлёвским режимом.

- Обе взрывайте, братья-козаки! - говорит Гнедопыхин. - Только когда Европу накроет радиоактивным облаком она сможет пробудиться ото сна и понять, сколько зла несёт в мир путлерская рашка-парашка! Героям слава!

Куратор устало вытягивает из-за пазухи магнум и стреляет Гнедопыхину в лоб. Срикошетившая пуля сорок пятого калибра разбивает бутылку с остатками бурбона.

- Господи Иисусе... - куратор устремляет глаза в потолок. - Куда ж это мы вляпались-то?...

- Ну ладно, - ворчит Гнедопыхин, потирая переносицу. - Николаевскую, так Николаевскую.

- Га?

- Господи Иисусе...

https://oboguev.livejournal.com/3249108.html