Италия совсем недавно перевез жену и детей в Россию, и видимо очень сильно переживал это как свою личную трагедию. Многие стали замечать его возрастающую неадекватность и проступающие черты нервного срыва. И он, в конце концов, состоялся. Спустя две недели после отъезда семьи в эмиграцию, он самовольно покинул позиции и вернулся в Луганск, где принялся в пьяном виде «строить» каких то выпивающих на улице подростков. Там он был задержан и разоружен. Кто и как решал его судьбу я сказать не могу, но спустя несколько дней его отвезли на бывшую базу ГБР, дали выкурить последнюю сигарету, и после этого, палач в маске казнил его, расстреляв в упор из пистолета. Труп его, по слухам, то ли выкинули в реку, то ли прикопали в одной из многочисленных минометных воронок. Так, истинный патриот своей страны, не сбежавший, как большинство донбассцев за границу и не спрятавшийся в оправдание своего малодушия за жену и детей, с оружием в руках вставший на защиту родного города, был бессудно предан смерти, не смотря на то, что на его руках не было ни человеческой крови, ни женского целомудрия, ни единой отжатой и присвоенной гривны.

Воспитав себя таким образом, Комендантский взвод с энтузиазмом принялся за выполнение своих прямых обязанностей. Существовавший до этого на любительском уровне «подвальчик» стал приобретать черты профессионального и квалифицированного конвейера. Жертвами его застенок были в основном пойманные и похищенные на улицах Луганска мирные обыватели, владельцы понравившегося автотранспорта, домов, коттеджей и квартир, а также подвергавшиеся «специальной обработке» представители луганского бизнес сообщества, имевшие неосторожность остаться и продолжать работать в осажденном городе. Надо понимать, что здесь менее всего было произвола и самодурства. Людей задерживали именно и в целях постоянно иметь под рукой источник бесплатной рабочей силы. Проще говоря, нужны были рабы.

Естественно, что в силу славянского характера это не были заморенные голодом до смерти и лишенные пальцев и ушей узники печально известных кавказских зинданов. По сравнению с ними, условия «работы» и освобождения были намного гуманнее.

Попавшего в руки Чечена, Луиша, Фобоса и Маньяка заключенного почти по дружески отделывали толстой пластиковой трубой и ногами, после чего он отправлялся в сырое и гостеприимное подземелье подвала студенческого общежития, ударным трудом смывая с себя позор обладания дорогим автомобилем, тяжкую вину проживания в непосредственной близости от Машинститута и грех попадания на глаза группе по обеспечению правопорядка на широких проспектах Луганска.Отработав впроголодь месяц, попав раз пять под горячую руку, и выказав покорность и смирение, исправившийся правонарушитель радостной припрыжкой покидал ставшие для него почти родными стены ГБР.

Тяжелее складывалась судьба тех, кто так, или иначе, обращал на себя особое внимание рыцарей трубы и кинжала.

Обычно все начиналось с приветственного простреливания ноги в области колена. Потом, оказав ему первую медицинскую помощь (У нас же был свой госпиталь, - не забыли?), заключенного волокли в комнату для разговора «по душам». Там его отделывали разными подручными приспособлениями, - дубинками, молотками, лопатами, прикладами и хирургическими инструментами. После чего несчастного сажали на цепь и там он, скорее всего или «сбегал», или умирал от «сердечного приступа».

Однако вся эта затея окончилась ничем. Мечты были разбиты, и вновь, в который раз, была утеряна вера в Человечество... При попытке сдать докуметы на регистрацию общественного движения, Беднову показали его место, - документы на регистрацию приняты не были, а при самой торжественной и долгожданной процедуре их сдачи, по представителям ГБР открыли огонь прямо в отделе Министерства юстиции Правительства ЛНР, ранив при этом троих человек.